Творчество Александра Артемьевича Рыбакова (1946—1991) известно лишь небольшому кругу специалистов и преданным друзьям-художникам, с которыми он учился в изостудии Дома культуры им. М.И. Калинина. Воспоминания Виктора Рязанова, Виталия Крашенинникова, Зифы Мингалимовой позволили нам представить личность живописца, выяснить некоторые факты его биографии. О нем сохранились впечатления, как о добром, жизнерадостном и фанатично преданном живописи человеке. Как вспоминают друзья, в шумных спорах об искусстве он не участвовал, больше отмалчивался, был очень простой в общении, но тем, что создавал на своих полотнах, приводил всех в восторг и недоумение. Его все считали талантливым, но при жизни он так и не испытал признания. Только когда Александр Рыбаков умер, как это бывает часто, после посмертной первой персональной выставки многие осознали значение и силу его творчества. Благодаря его друзьям по изостудии (наследников у художника не было) его произведения были спасены: лучшие из них друзья подарили Художественному музею им. М. В. Нестерова, а часть — музей приобрел.
Родился Александр Рыбаков 10 марта 1946 года в городе Иланске Красноярского края, куда был сослан его отец, который был родом из Ленинграда. Вскоре после рождения сына отец умер, и мать Клавдия Сергеевна, опасаясь голода, отдала Сашу в детский дом. Спустя некоторое время забрала сына и в 1947 году переехала в Башкирию, а в 1955 году — в Уфу. Здесь в небольшой квартире они вместе проживут всю жизнь. «Мать — это святое», — как-то признавался Александр друзьям. Занимаясь изготовлением искусственных цветов, которые затем продавала, чтобы поддержать семью, мать, вероятно, способствовала пробуждению в детской душе Саши эстетического чувства. Он был очень привязан к ней — простой, неграмотной, верующей женщине, ухаживал за ней до самой ее смерти: Александр Рыбаков скончался от порока сердца через шесть месяцев после смерти мамы.
Получив художественные навыки в школе №1 на улице Ульяновых, в 1968 году А.А. Рыбаков устроился художником-оформителем на Уфимский моторостроительный завод и одновременно начал посещать занятия в изостудии Дома культуры им. М.И. Калинина, с которой не расставался на протяжении всей своей творческой жизни. В то время учебным процессом в студии руководил Геннадий Васильевич Огородов (1907-1988) — незаурядный педагог, талантливый человек, отдавший большую часть своих творческих сил ученикам. Он сумел взрастить целую плеяду художников, занявших свою нишу в изобразительном искусстве Башкирии. Благодаря его советам и стараниям продолжили свое профессиональное художественное образование такие признанные живописцы в республике и за ее пределами, как Ю.М. Ракша, Г. А. Сысолятин, Н.Б. Селиков, а также В. И. Крашенинников, Н.А. Калинушкин, С.А. Литвинов, В.Э. Меос и другие.
Изостудия, которой руководил Г.В. Огородов, выходила за рамки своего статуса. В ней воспитанники так же, как в любом профессиональном училище, писали натюрморты, рисовали гипсовые слепки, работали с постановками обнаженной натуры, регулярно выезжали на пленэр, совершали поездки в Москву и Петербург для знакомства с музейными коллекциями, слушали лекции об истории искусства, законах композиции: лекции читал сам Г.В. Огородов, а затем искусствовед и художник-керамист В.Г. Кузнецова. Геннадий Васильевич всегда работал над постановками вместе со своими учениками, на личном примере учил живописному мастерству и серьезному отношению к искусству. Г.В. Огородов в первую очередь был интересен как пейзажист. Являясь продолжателем традиций русской живописи второй половины XIX века, он стремился привить своим ученикам умение внимательно вглядываться в природу, видеть в ней особые состояния и правдиво передавать их на холсте. Студия ежегодно устраивала отчетные выставки в Доме культуры им. М.И. Калинина, была непременной участницей республиканских и городских выставок самодеятельных художников, в которых Александр Рыбаков представлял и свои работы.
Многие выходцы из студии, получив в Москве, Ленинграде и в других городах профессиональное художественное образование, возвращались в Уфу, в свою родную студию, делились впечатлениями, знаниями и опытом с младшим поколением. Так, Сергей Александрович Литвинов (1925—2003), воспитанник изостудии, окончив Свердловский архитектурный техникум, стал вторым учителем А.А. Рыбакова и практически заменил ему отца. Лирик по натуре, поэт природы, в А.А. Рыбакове он увидел, прежде всего, особую природную интуицию. «…Чем больше каких-то подсознательных чувств, каких-то синих толчков из души, которые не осмысливаются во время работы, тем она лучше. В окружающих меня художниках я наблюдал такую же картину (Саша Рыбаков особенно служит тому примером); и наоборот: блестящее осмысление холста, великолепная логика построения, умнейший профессионализм в итоге убивает произведение», — записал в своем дневнике С.А. Литвинов.
Живопись А.А. Рыбакова относится к советскому изобразительному искусству так называемых «молодых художников» 1970—1980-х годов. Становление его творчества происходило уже в период после «оттепели». Но, как писали современные исследователи, «несмотря на ее непоследовательность и противоречивость, она («оттепель» — К. Т.) — дала громадный импульс творческим поискам, которые продолжались и давали плоды в последующее десятилетие». Художники поколения 1970—1980-х годов, как и их предшественники, продолжали по-новому живописно осмысливать окружающий мир, историю, национальные традиции. И если, как писала московский искусствовед Е. Деготь, «в основе соцреализма лежит <…> программа — попытки построения величественно «никакой» и «ничьей» живописной манеры…», то живопись художников 1970—1980-х годов обогатилась, в том числе, иными формальными приемами, которые мастера нового поколения будут черпать из русского и зарубежного искусства конца XIX — начала XX века, творчества эпохи Возрождения, живописи Древней Руси. Заметный интерес художников к классике, как отечественной, так и зарубежной, проявился в том, что в этот период возрос поток посетителей художественных музеев. В искусстве Башкирии в этой связи важную роль играла экспозиция музея им. М. В. Нестерова, где были представлены классические произведения от художников передвижников, живописи М.В. Нестерова до авангардистских течений начала XX века. Благодаря музейной коллекции многие живописцы значительно обогащали процесс самообразования на основе изучения и копирования ее произведений.
Однако если изменения в сознании людей, связанные с переменой «политического климата» в стране, распространялись среди творческой интеллигенции провинциальных городов достаточно быстро, то бюрократическая система здесь долго оставалась неизменной. В этом смысле старшее поколение уфимских пейзажистов, воспитанников талантливого педагога и живописца А.Э. Тюлькина — Б.Ф. Домашников, А.В. Пантелеев, П.П. Салмасов, А.Д. Бурзянцев, пройдя на раннем этапе творчества непонимание своего искусства на родине, своим упорством и последовавшим признанием в столице все-таки подготовили почву для развития живописи следующего поколения художников, к которым относятся С.Б. Краснов, М.Д. Кузнецов, С.А. Лебедев и другие, а также Александр Рыбаков. Как пишет уфимский искусствовед А.Г. Янбухтина: «Они формировались в позднесоветское время. Опираясь на опыт художников предыдущего поколения — шестидесятников, они смогли проявить сопротивление официальному, нормативному искусству настолько, насколько им хватало таланта и мужества. В результате в художественном процессе, в самом искусстве обозначился внутренний раскол на официальное, формальное и живое, экспериментальное творчество, навеянное предчувствием грядущих перемен с новыми, другими художественными идеями (тогда еще не предполагая, какими они будут). Неискушенному взгляду он был незаметен, невидим, но драматично прошелся тогда по судьбам ряда художников, которые стремились в своем творчестве к независимости. В их художественных поисках отразились самые характерные явления и тенденции, произошедшие в отечественном искусстве и период сложного перехода из советского искусства в постсоветское пространство. Из только что минувшего XX столетия в искусство зарождающегося нового тысячелетия».
В отличие от своих именитых современников Александр Рыбаков, не имея законченного профессионального образования, с одной стороны, не мог вступить по уставу в Союз художников, что не давало ему права участвовать в профессиональных выставках, но, с другой стороны, находясь вне «системы», он был абсолютно свободен в своем творчестве. А.А. Рыбаков с головой ушел в пленэрную живопись, которая проявила в нем незаурядный талант цветописца. В его пейзажах нет скованности и застылости, нет страха перед натурой, он не «заигрывает» с природой, а полностью растворяется в ней. Работая исключительно с натуры, он рождал произведения, в которых всегда сохранял непосредственность и свежесть восприятия.
Свои картины А.А. Рыбаков щедро раздаривал друзьям и знакомым, практически никогда не подписывая их. Названия почти всех работ художника даны его друзьями, а также автором данной статьи. В этой связи возникает и проблема датировки его произведений. В данном исследовании мы условно разделили творчество А.А. Рыбакова на два периода: конец 1960 — начало 1970-х годов и 1970—1980-е годы.
Уже в ранних самостоятельных пейзажах «Вечером на улице Ульяновых» (1960-е), «Деревня строится» (1960-е), «Жара» (1960-е), «Зима на Уфимке» (1960-е) чувствуется смелая и уверенная рука молодого живописца. Здесь он еще использует тональную живопись, избегая ярких холодных цветов, но уже в работах «Баржи» (1960-е), «Осокоря» (1960-е), «Тишина у озера» (начало 1970-х), «Мать и мачеха» (начало 1970-х) художник демонстрирует тонкое живописное видение, создавая образы преимущественно при помощи ярких цветосочетаний. В пейзаже «Окраина Черниковки» (1960-е), где на фоне виднеющихся вдали городских построек примостился у дороги старый деревянный домик, А.А. Рыбаков тонко передает состояние сырого дня в холодной гамме синих, зеленых цветов.
Начиная с 1970-х годов, в живописи уфимских художников стала постепенно вырабатываться религиозная тема. Многих пейзажистов потянуло в старые русские города, где они воспринимали не только красоту белокаменных церквей, но и дух самой истории, сохранившейся в памятниках русской религиозной культуры. Будучи человеком верующим, в 1972 году Александр Рыбаков вместе со своим другом Виталием Крашенинниковым совершил поездку по «Золотому кольцу России»: десять дней они прожили при Ферапонтовом монастыре, откуда привезли многочисленные этюды. В эту поездку Александр впервые увидел древнерусские фрески Дионисия и Андрея Рублева, которые оставили в его памяти неизгладимое впечатление. По возвращении он около двух будет находиться в размышлениях над образом иконописца Андрея Рублева. В многочисленных графических набросках того времени — «Иконописец перед образом» (1972—1973), «Идея цветов у Рублева» (1972—1973), «Рублев и святые» (1972—1973), «Рублев и Троица» (1972—1973), «Рублев идет в Белый Град» (1972—1973) запечатлелись раздумья А.А. Рыбакова над образом истинного живописца, каким виделся художнику Андрей Рублев. В эти годы на советских экранах появился художественный фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублев» («Мосфильм», 1966/1971), который также мог послужить для А.А. Рыбакова источником вдохновения.
В незаконченных живописных произведениях «К храму» (1972—1973), «Иконописец с образом Богоматери» (1972—1973) Александр также находится в поисках образа религиозного художника-мыслителя. В картоне «К храму», где мерное шествие святых вызывает ассоциации с полотном М.В. Нестерова «Под благовест» (1895), едва намеченные фигуры на плоском цветном фоне позволяют разглядеть двух старцев и юношу, в которых угадываются различные психологические состояния: мучительные переживания, выраженные в напряженной позе одного из старцев, немощь в согбенной фигуре другого монаха, которые соседствуют с умиротворенным состоянием молодого послушника. Образ гениального живописца — мастера иконописи А.А. Рыбаков представил в единственном завершенном произведении из этой серии – «Андрей Рублев» (1972—1973). В картине древнерусский художник изображен на фоне фресковых росписей в тот момент, когда он на мгновение отвлекся от живописи и, опустив взгляд, погрузился в глубокие раздумья. Особое очарование, которое исходит от этого полотна, создано благодаря изысканному колориту, сотканному из множества оттенков синего с редкими всполохами красного, оранжевого и бежевого.
В 1970-е годы в творчестве Александра Рыбакова проявилось влияние старшего поколения пейзажистов, таких как Б.Ф. Домашников, А.Д. Бурзянцев, чья слава гремела в то время по всему Советскому Союзу, и которые, по словам московского исследователя А.О. Нехорошева, «…были одними из тех, кто формирует и сегодня российское искусство пейзажа». В этой связи в живописи художника появляются вариации «домашниковских» и «бурзянцевских» мотивов в работах «Полустанок» (1970—1980-е), «В березах» (1970—1980-е), в которых А.А. Рыбаков вслед за своими знаменитыми земляками проявляет свой яркий талант колориста.
Начиная с середины 1970-х годов в живописи А.А. Рыбакова усиливается роль интенсивно звучащего цвета. Тонко чувствуя все его нюансы, живописец не отвлекается на частности, создавая гармонию трех, четырех цветов, как, например, в работах «Зеленый мир» (1970—1980-е), «Радуга» (1970—1980-е), «Пашня» (1970—1980-е), «На реке Дема» (1970— 1980-е), «Яблоневый цвет» (1970—1980-е). В картине «Цикорий» (1970—1980-е) художнику удается с особой силой выразительности в композиции и колорите передать напряженную музыку пространства, в котором образ убранного пшеничного поля, тянущаяся к горизонту лесополоса затрагивают душевные струны каждого русского человека. В этой работе мы видим совершенно сезанновскую «сфероидность пространства», в которой срезанный и уходящий вниз передний план создает эффект парения, а написанные сверху стога приподнимают зрителя над поверхностью земли, устремляя вдоль извивающейся линии дороги. Такой масштаб виденья, когда взгляд обнимает пространство с нескольких точек одновременно, может возникнуть только в минуты наивысшего духовного подъема. Это было свойственно также древнерусской живописи с ее обратной перспективой. Очевидно, и А.А. Рыбаков пережил нечто подобное в момент написания этого произведения. Композиционная напряженность, емкость пейзажного пространства поддержаны в картине ее колоритом построенном на сгармонизированных оттенках охры, зеленого, а также динамично распределенных всплесках синего. Применяя в живописи почти открытые цвета А.А. Рыбаков не отступает от натуры в ее естественном цветовом наряде.
В пейзажах конца 1970-х, 1980-х годов композиционная и живописная выразительность становится в творчестве А.А. Рыбакова все напряженнее. Цвет в его пейзажах играет роль главного носителя образного решения, во многом восходя к традиции постимпрессионизма, живописный метод которого отчасти применили в своем творчестве А.Д. Бурзянцев и С.А. Литвинов. Особенностью постимпрессионистического видения проявляется в интенсивности звучания крупных цветовых пятен, в подвижности пространства и формы, которая почти неразличима в своей материальной плотности. Таковы картины художника «Журавль-мост» (1977), «Голубые горы» (1970-1980-е), «Девочка на поляне» (1970—1 980-е), «Счастливый день» (1970—1980-е), «Красный вечер» (1970-1980-е), «На горной реке» (1970—1980-е).
В 1977 году вместе с друзьями по изостудии Александр Рыбаков отправился в поселок Караяр Караидельского района на этюды. Как вспоминают его друзья-художники, невероятное впечатление на всех произвел увиденный там высокий деревянный мост, рассчитанный для прохода под ним больших судов. Все взялись писать это необыкновенное сооружение, но только Александру Рыбакову удалось создать неповторимый поэтический образ. Пейзаж «Журавль-мост» демонстрирует характерный принцип работы живописца над натурой в этот период творчества. Преображенный живописной фантазией А.А. Рыбакова, мост превратился в фантастического гиганта с огромными ручищами, распростершегося на фоне неба. Это впечатление создано благодаря тому, что художник нарушил очевидную геометрическую правильность сооружения, отчего оно приобрело гибкость живого тела. Но главную роль в передаче пейзажного образа играет колорит, построенный художником на контрастных цветах. Освещенные ярким солнцем части деревянного моста живописец пишет красным, оранжевым, лиловым, светло-зеленым, а в том месте, где падает тень — использует по контрасту оттенки синего и фиолетового. Выразительная вертикаль моста предстает на фоне из четырех цветовых горизонталей — синего неба с пестрыми облаками, зеленой и красной полос земли и темно-зеленой, с оранжевыми и красными отражениями, полос реки.
Отдельной темой в творчестве Александра Рыбакова звучат образы цветов. Он их чувствовал и изображал необыкновенно тонко, с трепетом и любовью: где они даже едва намечены в картине, цветы всегда остаются узнаваемы. Они появляются у художника то как небольшой эмоциональный акцент в пейзажах «Мелодия» (1970—1980-е), «Полдень» (1970— 1980-е), «Улыбка солнца» (1970—1980-е), то уже доминируют в них, как в работах «Маки» (1970—1980-е), «Папоротник» (1970—1980-е), или же предстают как самоценный образ в картине «Мальвы» (1970—1980-е). Александр Рыбаков часто раздвигал рамки натюрморта в пейзаж и писал цветы в их естественном окружении. Складывается впечатление, что для А.А. Рыбакова само понятие «мертвой натуры» было нестерпимо, о чем свидетельствует его натюрморт с поставленными в вазу цветами «Голубое свечение» (1970—1980-е). Здесь они воплощают образ вечной жизни, продолжающей и после «смерти» свое иное бытие. В этом тонком произведении, написанном сложными оттенками синего, где цветы светятся, словно изнутри, видится нам не что иное, как воплощение на холсте свечения души самого художника.
В творчестве Александра Рыбакова, который всегда очень проникновенно чувствовал природу и ее цвета, все же, надо признать, есть произведения, обнаруживающие недостаток художественного образования, сказывающийся порой в «живописной недисциплинированности», а именно неоправданности цветового пятна, когда нам видится скорее краска, а не цвет, в композиционной непродуманности. Он всегда писал сразу на картон, что требует от художника невероятной силы творческой концентрации, чтобы сразу в момент написания полотна видеть весь композиционный и живописный строй будущей картины. Такие озарения, «синие толчки из души», случались с ним неоднократно, и он создавал превосходные живописные импровизации. Вероятно, имея с детства опасную болезнь сердца, он часто находился на грани жизни и смерти, что вызывало в его сознании обостренное чувство бытия и миропонимание.
В поздник пейзажах «Миньяр» (1980-е), «Верховье Павловки» (1980-е), «Тишина» (1980-е), «На Белой» (1980-е), написанных А.А. Рыбаковым в последнее десятилетие, наблюдаются общие черты: предельная композиционная лаконичность, утрированность объектов пейзажа, а также стремление к минимальному набору колористических сочетаний.
В пейзаже «Весенние работы» (1980-е) Александр Рыбаков лишь намечает крупными мазами дома, деревья, работающих людей. При этом А.А. Рыбакову, даже при непроработанности рисунка, удалось с необычной выразительностью, главным образом через цвет, воссоздать среду, атмосферу весеннего пейзажа. Глубина пространства передана условными цветовыми пятнами, сотканными из тончайших оттенков голубого, зеленого, коричневого. Написано произведение тонким слоем с кое-где просвечивающим грунтом, что позволило художнику создать впечатление воздушности.
Все эти тенденции более усилятся в пейзаже «На Белой» (1980-е), где нагроможденные друг на друга плоскости земли вздыбились. Поделив пейзаж на два плана, дальний художник написал в легких розово-охристых и желтоватых тонах, а передний — ярко-коричневой, переходящий в краплачно-красный, охрой, а также — синими и зелеными цветами. При этом градация цвета в картине идет от теплого тона на дальнем и среднем планах к холодному — на переднем, что позволило А.А. Рыбакову передать вечернее предзакатное состояние природы. В том, как художник сопоставляет, выстраивает темные массы в соотношении со светлыми цветовыми отношениями, стремясь к геометрическому порядку и стройности, проглядывает совершенно новое виденье живописца, в котором предмет, а в данном случае — маяк, видится не в пространстве, а как самодостаточные объект изображения. В этой связи можно говорить о том, что в пейзаже «На Белой» уже отчетливо проявляются кубистические черты.
Таким образом, в перечисленных выше произведениях Александра Рыбакова 1980-х годов явно прослеживаются черты так называемого искусства постмодернизма. И это не случайно, так как в 1980-е годы на художественную арену, наконец, «вырвалось» долгие годы сдерживаемое советской бюрократической системой неофициальное искусство. Однако появление в творчестве А.А. Рыбакова характерных черт искусства новейшего времени, выраженных в применении им некоторых, например, кубистических приемов могли быть вызваны самой логикой развития искусства от постимпрессионизма к кубизму, которая сложилась на рубеже ХIХ-ХХ веков. Этот путь в рамках творчества А.А. Рыбакова только лишь наметился, но был по-своему индивидуальный, проявился через собственный творческий и духовный опыт живописца.
Несмотря на то что Александр Рыбаков имел опасную болезнь сердца, мы не увидим в его живописи мыслей о несправедливости и жестокости судьбы. Все, что было написано художником, знаменует собой нескончаемую любовь к жизни и ко всему прекрасному. Благодаря своему природному таланту он создал живописные импровизации, где природа, увиденная его неповторимым взглядом, предстает всегда музыкально звучащая и во всем цветовом многообразии. Творческий путь Александра Рыбакова представляется нам как недолгий, но незабываемый полет «белой птицы», символ которой навеян его одноименной картиной. Очевидно, что его яркое и самобытное творчество стало неотъемлемым фактом явления, которое в 1980-е годы получило наименование «уфимская пейзажная школа».
Т.Н. Капина, искусствовед
2008 г.
- Все работы Рыбакова А.А.
- Ознакомьтесь также с другими интересными статьями о Рыбакове А.А.