В числе крупнейших мастеров российского пейзажа одним из первых может быть назван Борис Федорович Домашников. Его творчество расширило наше понимание современности, раздвинуло поэтические границы живописи. Талант художника уловил те моменты нового, которые подчас неприметно входят в повседневность и потому для большинства остаются незамеченными.
Поначалу сюжеты картин Домашникова кажутся обычными, давным-давно известными. И в самом деле, поколения пейзажистов воспевали окраины российских городов, прозрачные березовые рощи, сумерки над рекой, гулкие деревянные улочки. Но Домашников увидел все это по-своему. Он — первооткрыватель особой красоты старинных уральских городов, где звонкая новь и патриархальная тишина, современная архитектура и остатки старины являют чудесный сплав нового и старого. Многие полотна Домашникова — тонкие лирические поэмы в цвете, где устоявшаяся красота старого любовно встречает молодое, подчас еще крикливое, пестрое. В их столкновениях художник в первую очередь ищет гармоничных созвучий и почти всегда их находит.
Внимательный зритель быстро почувствует все особенности лирического героя Домашникова, потому что он прост, отзывчив, ему чужда манерность. Этот герой бесконечно влюблен в Россию и радостно приемлет и тенистые уголки старого леса, и стремительно мчащуюся электричку; с удивлением и восторгом рассматривает он сквозь молодую поросль новые корпуса домов, любуется медленно падающими хлопьями снега, вечерними огнями бревенчатых домишек, затейливым хороводом опоясавших голубые холмы. Дыхание современного города, его могучее притяжение и власть лирический герой Домашникова воспринимает тоже по-своему. Он не видит причин для грусти и тоски: для него город не убивает первозданную красоту природы, а вносит свою мелодию в сложную симфонию жизни.
Домашников любит писать и древнерусскую архитектуру. Любуясь ее совершенными пропорциями, ритмами и колористической утонченностью, художник и здесь стремится передать дивную гармонию, соединяющую природу и творения человеческого гения.
Борис Федорович Домашников родился в 1924 году в деревне Кригоузово, недалеко от прославленного Палеха. Семья жила впроголодь, и Домашниковы решили тронуться с насиженного места. Обосновались в Башкирии, в пригороде Уфы, на строительстве моторостроительного завода. На новом месте все было иным. Заманчиво маячили вдали корпуса каменных домов. Они наступали на грязь котлованов, отрытых для будущих заводских цехов. Белые березы, как и в Кригоузове, рассыпаясь стайками, прятались в чернолесье, но прямо к ним тянулись рельсы и мимо месива щебенки, кирпичей мчались красные трамваи.
Пестрота городского быта не стирала в памяти воспоминания о кригоузовских заснеженных полях, резных наличниках изб, голубом льне и белых березах на серебристом небе. Память о деревне жила крепко. Может быть, поэтому решил Борис Домашников после девятого класса стать мукомолом. Год учился в мукомольном техникуме, неожиданно заманчивее оказалась профессия авиатехника. Вдруг грянула война. Отец ушел на фронт. Детство кончилось…
Тайное, все растущее желание заняться рисованием по-настоящему навело художника на мысль устроиться на работу в рекламно-оформительскую мастерскую. Здесь открылась возможность познакомиться и с художниками профессионалами. Четыре военных года — в армию не взяли по состоянию здоровья — стали годами большой производственной работы и самостоятельного освоения изобразительной грамоты. В 1945 году Борис Домашников поступил в только что открытое в Уфе городское театрально-художественное училище на декорационное отделение. Под руководством опытных педагогов П. Лебедева и A. Тюлькина (последнего в свое время «учил вешать краски еще Н. Фешин) он начинает осваивать школу реалистического мастерства.
В художественном музее Уфы особое внимание Домашникова привлекают работы М. Нестерова. В Третьяковской галерее молодой художник открывает для себя и других учителей — А. Саврасова, И. Левитана, В. Серова, И. Остроухова, B. Бялыницкого-Бирулю. И по сей день, уже сложившийся художник считает этих мастеров — главными наставниками и воспитателями.
Дипломная работа — эскизы декораций к опере Н. Римского-Корсакова «Снегурочка» (1950) — показала, что молодой художник тонко чувствует мелодичность не только музыки, но и русской природы.
Работая в течение пяти лет в школе преподавателем черчения и рисования, Домашников каждую свободную минуту использует для творчества. Уже в 1953 году уфимские зрители увидели первую его персональную выставку из тридцати работ. Одна из них — «Зимка» (1953) экспонировалась в Москве на выставке произведений художников РСФСР. Через год за картины «Калужница цветет», «Цветущая верба», «Вешний снег» автор получает диплом II степени, а после выставки, состоявшейся в связи с Декадой башкирского искусства и литературы в Москве (1955), Домашникова считают уже одним из видных художников Башкирии.
Вдохновленный успехами, молодой мастер отправляется в творческие поездки, чтобы собрать материал к задуманной тематической серии пейзажей. На Всесоюзной выставке, посвященной 40-летию Октября, он выступает с циклом пейзажей «По Южному Уралу».
С тех пор картины Домашникова с неизменным успехом экспонируются на зональных, республиканских и всесоюзных выставках. Их видят зрители зарубежных стран, многие из картин получают постоянную «прописку» в крупнейших музеях страны.
Время, когда творчество Домашникова завоевывало популярность, было периодом значительных успехов российского пейзажа. В нем успешно развивался ряд тенденций, взаимообогащающих и дополняющих друг друга. Одна из них, наметившаяся в свое время в творчестве А. Дейнеки и Г. Нисского, выразила новую эстетическую привлекательность городов и сел, красоту ритмически четко организованных сооружений и конструкций, утверждающих власть человека над природой, его могучую энергию преобразователя. Однако лишь косвенно эта тенденция выразилась в творчестве Домашникова. Даже его индустриальные пейзажи «Город строят» (1959), «Вдали городок» (1960), «Весна у Красной горы» (1962) тяготеют к лиричности иного плана, более камерной, подчас — жанровой.
В последние годы в советской живописи, пожалуй, особенно бурно развивается пейзаж-жанр, где изображение ландшафта сочетается с какой-либо бытовой сценкой. Так рождается пейзаж- рассказ, пейзаж-новелла. И в большинстве картин Домашникова изображены люди. Они озабоченно шагают по городским улицам, строят, любуются окружающей природой. Но для художника это скорее декоративный стаффаж, позволяющий ввести дополнительные краски, усилить ритмическую четкость построения, разнообразить силуэты: «В Новгороде» (1958), «Половодье» (1959), «Станция» (1961), «Вечерний сеанс» (1968).
Существует еще одна тенденция, больше выявляющая себя в «чистом пейзаже». Сюжет изображения не играет здесь особо важной роли, и поэтому варьируются подчас самые «традиционные» мотивы. Главное — через состояние природы передать свои сугубо личные, чаще всего интимные, «камерные» переживания. Есть и в творчестве Домашникова подобные традиционные «вечные» сюжеты, служащие для выражения определенной настроенности природы, а черев нее — собственных раздумий («Апрельский снег», 1957, «Осенний осинник», 1961). Но и в этом случае живописец смотрит на родную природу глазами современными, подчеркивая динамику, остроритмическую организацию «тихих» заповедных уголков природы («Река Сим», 1957).
Четко выявилось и еще одно направление в российской живописи — декоративный пейзаж. Из многосложного богатства натуры художники берут только одну грань — колористическую содержательность, стремясь лишь цветом донести до зрителя торжественную гармонию природы. Декоративность присутствует во всех полотнах Домашникова как одно из средств активизации живописной формы. Художник не уплощает форму, не сводит объемно-пространственное богатство натуры к орнаменту цветовых пятен.
Естественно, в живом течении искусства все отмеченные потоки весьма подвижны, нередко один и тот же автор создает самые разные произведения, не укладывающиеся в прокрустово ложе умозрительных концепций. Но тем не менее, направления эти в российском пейзаже выявлены весьма четко, и каждое из них имеет своих приверженцев и последователей.
Творчество Домашникова невозможно полностью отнести ни к одному из них. Хорошо это или плохо? Думается, такая постановка вопроса неверна. Просто как истинный художник Домашников очень индивидуален, ему присуще свое, совершенно определенное восприятие мира, диктующее все — от выбора сюжета картины до ее эмоциональной окрашенности.
Полотна Домашникова узнаются сразу и безошибочно, узнаются не только по мотивам, но — что главное — по их особому, «домашниковскому» лиризму, по ясной гармоничности, наконец, по необычайной грациозности рисунка, цвета, композиции. Подобное постоянство в восприятии мира отличало и отличает всех больших пейзажистов. Вспомним, к примеру, картины Бакшеева — полные светлого покоя и философской созерцательности; или полотна Рылова, в которых природа живет напряженно, где всегда буйствует ветер и нет места тишине, той завороженной тишине, что царствует, например, во всех произведениях Бялыницкого-Бирули. Вспомним искрящиеся светом и радостью бытия «зимы» Грабаря или мощные и суровые дали в полотнах Мешкова. А ведь все они писали Россию! Именно — индивидуальность гражданская, художническая определяла их восприятие родной земли. Так происходит и с Борисом Домашниковым.
Стремясь к созданию обобщенного образа, вбирающего существенные черты Урала, новгородских земель или Подмосковья, Домашников не уходит от документальности, подчас даже нарочито-конкретно называя картины: «Город Сатка» (1959), «Апрель. София» (1958), «Осень под Москвой» (1956). Но документальность не исчерпывает содержание произведения. Главное — в мысли, которая должна быть передана зрителю. Эта мысль полностью выкристаллизовывается в процессе работы над полотном. Вот почему этюды не имеют для Домашникова решающего значения и остаются лишь подсобным материалом. Эскиз будущего произведения нередко сочиняется по памяти («Вечерний сеанс»), а композиция разрабатывается и уточняется вместе с колористическим решением прямо на холсте. Подчас окончательное решение совершенно расходится с первоначальным, натурным впечатлением, зафиксированным в рисунке или этюде.
Таким путем идет художник к картинной завершенности образа, что очень важно в пейзажной живописи, где зачастую можно встретиться а механическим увеличением этюда до размеров картины.
Работы Домашникова конца 1960-х годов дают возможность говорить о движении его стилистики, отходе от живописи объемно-материальной к более декоративной, от иллюзорной передачи пространства — к его образно-цветовому осмыслению.
Оставаясь верным психологически насыщенному станковому искусству, никогда не форсируя звучание цвета и размеры произведений, он все же отдает дань движению времени, стремясь к внутреннему укрупнению образов. «Для меня самого очень важно написать картину более обобщенную по содержанию и форме… и в то же время хочется, как и в первые годы творчества, писать натуру очень внимательно», — говорят художник. И это свое программное требование он реализует в таких работах, как «Голубой день» (1965), «Птицы улетают» (1969), «22 апреля» (1971)…
Творчество Домашникова убеждает: истинная современность искусство — в выражении главных тенденций жизни, их активном эстетическом утверждении. В его картинах образно запечатлелось время, обретя ясную лирическую окрашенность.
Композиционные построения полотен Домашникова лишены умозрительной усложненности. Автор словно бы заставляет зрителя случайно «подглядеть» события, приглашает понаблюдать их то из-за березового частокола, то из окна нового дома, смешаться с толпой и пройти по скрипучим тротуарам. Этот «эффект присутствия» — доверительное приглашение зрителя принять участие в происходящем — сообщает поэтическому настрою полотен особую, домашниковскую теплоту. Тот же прием можно заметить и в его натюрмортах — они всегда выдают присутствие человека и могут многое поведать о склонностях, образе жизни нашего современника.
Через все творчество Домашникова проходит одна, главная мысль — показать гармонию человека и среды, в которой он живет. «Человек, покоряющий и украшающий собой природу, его труд и яркая жизнь, его радости, его улыбка, его горячая любовь к Родине — вот единственный герой моих работ», — сказал художник еще в начале творческого пути. Своей программе он верен и сегодня.
Все это и делает искусство Бориса Федоровича Домашникова правдивым, глубоко поэтичным, способным волновать сердца зрителей разных возрастов, разных душевных склонностей, разных национальностей.
Юрий Нехорошев